Ламбрант - Страница 31

— Ну, вот и всё, — повернулась к нему Венера, и тут парень почувствовал резкое головокружение. — Теперь Валерке больше не удастся ожить… Ой, что это ты?

«Богиня» схватила его за плечи, пробуя удержать на ногах, однако всё тело Александра налилось необъяснимой тяжестью и моментально ослабло. Перед глазами ещё с мгновенье мелькало обеспокоенное личико Винес, а потом всё погрузилось в сдавливающую черноту.

Глава 5 Лапы на окне

Вторая половина дня у Павла прошла отвратительно. Не успел юноша вернуться домой с несостоявшихся занятий, как на него налетела разъярённая мать и начала верещать что-то насчёт безответственности и неблагодарности. Хотя ей грех было жаловаться на бессонную ночь, ведь сама-то она пропадала раньше куда чаще и на гораздо больший срок, чем её нерадивый сынок. Впрочем, её боевого настроя хватило минут на десять, в течение которых на голову подуставшего парня вылились жалобы на всё, что может терзать душу стареющей женщины. И вина в этих «преступлениях», как утверждала разгорячённая Эллина Евгеньевна, полностью лежала на нём одном. Потом она вспомнила, что вечером из Питера прилетают дети её благоверного и что у них запланирован семейный ужин. Самое ужасное, что на нем должен был присутствовать и Паша. Конечно, Володарёв мог показать и собственный горячий характер, последовать предписаниям «чёрного» учения и поступить так, как угодно ему, поскольку одним из принципов сатанизма было потворство своим желаниям. Но враждовать с матерью он хотел меньше всего.

Вечер выдался хуже некуда. Непривыкший к строгой одежде и галстуку, Паша был вынужден вдобавок терпеть общество Кирилла Константиновича. Мамин хахаль обнаглел сегодня окончательно: возомнил себя чуть ли не отцом и читал первокурснику мораль, пока не появились его взрослые детки. Повезло, что он при них заткнулся и сменил сердитость на улыбку, иначе бы Павел точно двинул ему в челюсть.

Симона и Валентин — выводок от первого продолжительного брака Охтина. Они были погодками, старшей считалась Сима, но в действительности мудростью и голосом обладал брат — светловолосый, худощавый да еще и с густой бородой. Оба казались вполне нормальными до тех пор, пока в беседу не вмешался Паша. Он не смог удержаться и задал первый провокационный вопрос: почему питерские гости такие дружелюбные?

Валентин запнулся на полуслове, видимо, не до конца вникнув в суть вопроса. Кирилл Константинович нахмурил густые брови и почесал подбородок. Мамаша, как всегда, свела всё на шутку и идиотски захихикала. А вот Симона, подумав пару секунд, предпочла ответить:

— Нам с детства привиты этикет и вежливость.

— Что вы под этим подразумеваете? — перешёл в наступление паренёк. — Значит ли это, что мы, в отличие от вас, данными качествами не владеем или владеем ими не в полном объёме?

— Я ещё не определила, — ухмыльнулась дочурка Охтина, вызвав у своего смущённого братца довольную гримасу.

— А каковы критерии определения? — не унимался Володарёв. — Будете руководствоваться собственным мнением или пойдёте на поводу у папочки?

— Павел, — осёк его мужчина, состроив строгое лицо.

— Я никогда не иду ни у кого на поводу, — гордо заявила Симочка, сделав вид, что нисколько не боится наглого подростка. — Если человек мне не понравится, я сразу дам ему об этом знать.

— С этим ясно, но к чему преодолевать такие расстояния, тратить драгоценное время на общение с заведомо ненужными людьми, просиживать целый вечер в их неуютной компании и поглощать маринованные овощи с тёртым творогом, зная, что после этого случится понос?

Девчонка заткнулась и прекратила втыкать вилку в овощное блюдо, отчего улыбка Володарёва сделалась чуть шире.

— Мы не имеем к вам никаких предубеждений, — сменил её Валентин, прикрывшись гримасой доброты. — Если бы нам не нравилась затея отца породниться с вами, мы бы сюда не приехали, это уж наверняка.

— Как же, как же, — не сдавался студент, — разве можно поверить, что человек из-за принципов откажется от целого отцовского состояния, которое грозит уйти на сторону?..

— А причём здесь это? — не понял Кирилл Константинович, ещё сильнее наморщив взмокший лоб.

— Павлик хотел сказать, что он тоже рад знакомству, — проблеяла Элина Евгеньевна и продолжила глупо хихикать. Роль дурочки всегда спасала её положение в неловких ситуациях.

— Нет, радоваться тут нечему, — пояснил студент. — Я вот считаю, что жить ради наследства это подло.

— Даже если так, — повысила тон Симона, — ни за каким наследством я с братом не гонюсь и не потакаю папаше, чтобы он не лишил меня богатства. Слава богу, сама в силах себя обеспечить, ещё и Валюшке помогаю…

Последнее, вероятно, она не собиралась говорить, но уже сболтнула, вызвав у братишки негодование.

— Это как это ты мне помогаешь? — повернулся к ней парень, и его светлая борода задрожала, прям как у козла. — Это ты имеешь в виду оплату моего долга за квартиру?!

— Поговорим об этом позже, — прогудела зардевшаяся Симона.

— Что еще за долга? — напрягся Охтин. — Это за дом??? Ты что, не платил за наш питерский дом?!

— Папа, я не виноват, я просто счёл необязательным платить за то, что не выполняется… Например, за капитальный ремонт или дератизацию…

— И в итоге набежал долг с пени в размере моего месячного заработка, — возмутилась девушка, злобно стуча вилкой об тарелку и потроша подвернувшиеся под руку помидоры.

— Почему я узнаю об этом лишь сейчас?! — не утихал взбудораженный отец семейства, напрочь потеряв интерес к Павлу. — Когда это произошло? За сколько месяцев долг?..