Ламбрант - Страница 33

— У-у-у, надо будет передать им твои слова, — пошутил первокурсник, приблизившись к зашторенному окну.

— Володарь, тут такое, такое!.. Я всё понял, всё. И верю тебе теперь целиком, ну, по поводу этого декана.

— Я тебе вчера, кстати, хотел рассказать, — прервал его парень, дёрнув штору, и с внезапным воплем уронил трубку на пол, где та благополучно разбилась.

Пашу пробрал шок похлеще, чем в то утро перед заброшенным особняком Берсеньевской братии, когда его чуть не сбил автомобиль. На стекле со стороны улицы кровью было намазано какое-то слово. Прочесть его в первые секунды не получилось, взгляд остекленел, сердце застыло да и телефон стало жалко. Всё-таки импортный, недавно приобретён за немалые деньги, и вдруг вдребезги. Совладав с первым страхом, Володарёв снова приблизился к окну и одёрнул дрожащей рукой штору. Так и есть, стёкла облеплены кровавыми следами чьих-то ладоней и пальцев. Через эту багровую мозаику не видно даже деревьев, растущих на детской площадке у высотного дома.

— Что ты там уронил? — прохрипела разбуженная мать, очень некстати появившись из-за спины и застав жуткий узор на окнах Пашиной комнаты. — А это ещё что такое?..

Примерно минуту они не говорили друг другу ни слова, рассматривая коряво исполненную надпись «BRASUS». Что она означала, Павел пока не имел ни малейшего представления, хотя отпечатки чьих-то рук натолкнули его на одно нехорошее подозрение.

— Зачем? — только и спросила Элина Евгеньевна.

— Не знаю, — пожал плечами сын и принялся неуверенно опускать щеколды, пытаясь открыть окно. Свежий ветерок залетел внутрь, не давая как следует оценить кровавый рисунок с наружной стороны.

— Не знаешь, зачем ты заляпал стекла?! — возмущённо пропищала мать. Видимо, она уже посчитала виновным в этом исключительно его.

— Вот мне больше делать нечего! — воскликнул парень, осторожно трогая засохший след от руки. Она была раза в два больше его ладони, да ещё и кровь…

— Ты держишь меня за дуру?! — пустилась женщина в очередную истерику. — Как такое можно сделать, если не из твоей комнаты? Мы же на четвёртом этаже!

— Говорю ведь, не знаю. — Она начинала его бесить. На самом деле здесь объяснение было только одно — такое безобразие оставили вполне знакомые парню когтистые руки. Человеку до этого этажа никак не добраться: снизу нет никаких балконов и каменного ободка, а спуститься сверху мешают ещё добрых пять этажей. Хулигана, изобразившего на стёклах пугающий рисунок, наверняка бы заметили соседи или прохожие, воспользуйся он таким способом.

— Вот дьявол! — воскликнула мама, наступив на осколки уничтоженной беспроводной трубки. — Мой любимый телефончик…

— Он выпал, когда я открыл шторы… Испугался и не удержал в ладонях.

— Да кто ж тогда это натворил?.. Ты точно не подшучиваешь надо мной?! Смотри, я же выясню и за уши затем оттаскаю!..

— Ой, да отвяжись уже от меня, — отмахнулся первокурсник и присел на подоконник.

Сейчас его смущало даже не кровавое художество, а сам факт, что демонические руки, убившие декана, побывали ночью у его окна. Это уже не требовало доказательств. Лишь они способны на такое. И они явно начали преследовать его, как преследовали несчастного Ульянова…

— … Как свидетеля??? — удивился Молохов, выслушав версию Павла, который продолжал рассматривать обляпанное окно. — Но они были ночью там, в поместье Гординских.

Он прикатил к другу спустя полчаса после оборвавшегося звонка с крайне встревоженным видом. Саша выглядел бледным, с мешками под глазами, волосы были непривычно взъерошены, а одежда вся в пыли. Парень хотел выложить всё прямо с порога, но наткнулся на бурчащую Элину Евгеньевну и суровое Пашино лицо и повременил с новостями. Женщина же отправилась тревожить соседей, чтобы выяснить, кто же проделал фокус с окном её квартиры.

— Чё-то мне не по себе, — признался Володарёв, сидя на заправленной кровати и дрожа от холода, который воцарился в спальне. — Теперь они от меня не отстанут.

— Не посмеют, я-то знаю, кому они служат, — с гордостью сообщил Саша, не отрывая глаз от кровавых отпечатков. — Считай, уже весь секрет раскрыт…

И он поведал обо всём, что случилось с ним, начиная от посещения клуба «Devilry» и заканчивая обмороком в объятиях прекрасной Венеры.

— А проснулся я уже в машине на обочине Западного шоссе, — завершил жуткую историю Молохов, время от времени прислушиваясь к шагам в квартире.

Элина Евгеньевна вернулась с кем-то из соседей и вполне могла случайно услышать его откровения.

— Может, тебе вообще это всё приснилось? — на всякий случай уточнил Володарев.

— Не-а, я себя знаю. В этом имении Гординских действительно происходят какие-то мрачные ритуалы. Ты только вообрази, чтобы ночью на помещичьем кладбище хоронили человека, да не кого-нибудь, а твоего этого Ульянова, да ещё и эти лапы с когтями… Бр-р-р, меня до сих пор передёргивает от этого зрелища. Только вот не понимаю, как я сознание потерял? Вроде никогда не был впечатлительным, бабьими припадками не страдаю…

— Жуть, — побледнел Павел. — Что же делать? Может, обратиться к кому-нибудь за помощью?

— К кому? — усмехнулся Саша. — Хотя про тело Ульянова можно шепнуть ментам. Сомневаюсь, что кто-то разрешил устроить погребение на острове, как-никак, памятник архитектуры, родовое гнездо Гординских.

— Слить их ментам, пусть разгонят всех этих уродов! — прошипел первокурсник, готовый покончить с загадочной сектой, лишь бы те отстали от него.